Бессмертный полк (Заволжье)

Автор MAXX, 27 января 2016, 21:20:50

« назад - далее »

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк 
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Окружение и разгром фашистских войск в районе Корсунь-Шевченковский (25 января 1944 г. – 17 февраля 1944 г). Часть 14.
Пройдя низиной уже более километра, мы оказались свидетелями обстрела немецких позиций ракетными установками «Катюша». Ракеты летели над нами в сторону леса, где сосредоточились фашисты, и падали там. Было видно, как взрывались ракеты, в воздух летели деревья, остатки разбитых машин, техники и лохмотья. За ракетой в воздухе оставался длинный огненный хвост. Ощущение у нас даже в 1-2 километрах от места их разрыва было жутким.
Немцы в это время стрельбу в нашу сторону прекратили, и мы воспользовались небольшой паузой, сделали рывок вперёд, пробежали 200-300 метров до места, где кончилось мелколесье и начиналось поле на нашей стороне низины. Отсюда открылся вид на населённый пункт, довольно-таки большой. Часть его располагалась на возвышенном месте, другая часть сползала в низину на юг и на запад. На самом высоком месте виднелась церковь, а дальше за селом виднелась коричневая труба какого-то завода. Большинство жилых домов нам не было видно. Там шёл бой. На противоположном берегу лес тоже кончался, виднелся край его, но это было значительно ближе к селу. Этот последний массив или был пуст от фашистов, или им было не до нас, но по нам уже никто не стрелял, и мы вышли на дорогу, и пошли к населённому пункту. Когда подошли ближе к селу, оказались возле озера-запруды, которое отделяло нас от села. Пройдя ещё немного берегом озера, мы оказались на земляной плотине, разделявшей озеро на две части. Плотиной мы перешли на западный берег, ближе к селу, и поспешили укрыться. Вперёд я послал двух разведчиков с целью уточнить обстановку в селе и узнать его название. За холмистой частью, в селе слышалась сильная ружейно-орудийная стрельба. Разведчики перебежками подошли к ближней, отдельно стоявшей на высоком месте, хате. Один из них вошёл в хату, другой укрылся за сараем, вёл наблюдение за домом и улицей. Через некоторое время из хаты вышел наш разведчик, позвал товарища, и оба они стали подавать нам условные сигналы, что всё нормально, немцев в хате и близко нет. Мы поднялись из укрытия и подошли к хате. В хате оказались трое взрослых украинцев и детишки. Хозяин хаты – дед лет семидесяти, бабка – его жена и ещё женщина лет сорока. Встретили они нас радостно. Дед рассказал, что ещё вчера село занимали немцы, выбив наши части, а сегодня утром их снова потеснили наши войска. В селе появилось много танков и конницы. Сейчас идут тяжёлые бои на южной и западной окраине села. Ворвавшись в село, фашисты отбирали у жителей всё, что было съедобно. Но жители уже заранее спрятали всё, и немногое досталось им.
Уточнив, как нам лучше пройти в район церкви, мы вышли из хаты. Встретившиеся солдаты указали нам, где расположился штаб танкистов. В штабе, уточнив, кто мы такие, показали, как пройти в оперативный отдел штаба корпуса.
Вручив пакет подполковнику (фамилию не помню), с его разрешения, мы пошли в обратный путь. По дороге снова зашли в хату к деду. Хозяева накормили нас, и мы немного отдохнули у них. Дед рассказал нам, как в годы оккупации, на сахарный завод, трубу которого мы видели, а сейчас из окна хаты был виден весь завод, приезжал командир партизанского соединения на Украине Ковпак в форме немецкого генерала. Он управляющему завода, немцу, приказал загрузить сахаром подошедший к заводу обоз повозок, якобы для обеспечения немецких воинских частей. Управляющий выполнил приказ «генерала» и пригласил его отобедать с ним. Обоз загрузился и ушёл с завода, а «генерал» угощался в конторе управляющего. Проводив «генерала», управляющий зашёл к себе в кабинет и увидел на столе записку «Здесь был Ковпак!» или что-то в этом смысле. Поднялась паника. Немецкие солдаты и полицаи бросились в погоню, но след партизан пропал. Рабочие завода, узнав об этом, радовались мужеству партизан. Очень сожалею, что не запомнил фамилию деда. Уже затемно мы вернулись в свою часть. Я доложил начальнику штаба о выполнении задания. Нам разрешили отдохнуть. Но встретившие нас друзья долго расспрашивали нас и рассказывали нам обстановку в районе Комаровки. 
Окончание следует. Далее – часть 15.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Окружение и разгром фашистских войск в районе Корсунь-Шевченковский (25 января 1944 г. – 17 февраля 1944 г). Часть 15.
К ночи 17 февраля наши войска полностью закончили уничтожение и пленение окружённых немецких войск. По всем дорогам вели колонны пленных немецких солдат. Это шли оборванные, голодные, психически ненормальные солдаты Великой Германии. На наши вопросы часто повторяли «Гитлер капут!», «Гитлер капут!». Множество военной техники валялось на полях сражений, на дорогах и в населённых пунктах.
Через несколько дней части 29го танкового корпуса были отведены на места отдыха. Наша 25я танковая бригада была расквартирована в селе Моринцы и селе Шевченково Звенигородского района. Отдыхали мы до 4 марта 1944 года. Танкисты приводили в порядок боевую технику, укомплектовывали экипажи танков и обучали молодое пополнение.
Пребывание в селе Шевченково для меня оставило след в памяти на всю оставшуюся жизнь. Мы с Борисом поселились в селе далеко от своих друзей, на противоположной окраине. И вот, однажды, я решил посмотреть село и побывать заодно у своих друзей. Прошёл я через центр села, побывал в саду у памятника Т.Г.Шевченко. Прекрасные фруктовые сады с хатами в глубине очаровали меня. Такую красоту я видел только на картинах. Зима нисколько не уменьшила красоту села. Идя по улице, я не встретил никого. Хату, где жили друзья, нашёл я, пройдя селом до речки или болотины, потом повернул влево и вышел на крайнюю улицу с одним порядком хат. Окна их смотрели в сторону поля и леса, до которого простиралось ровное заснеженное поле.
Когда я вошёл в хату, танкисты сидели у стола. Кто-то писал письма, другие играли. Возле них стояла хозяйка, пожилая, высокая ростом украинка и о чём-то говорила с ребятами. Увидев меня, она впилась в меня глазами, стала рассматривать, оборвав вдруг разговор. Я от её взгляда немного смутился. Все ребята тоже заметили это, и, когда хозяйка вышла в соседнюю комнату, спросили меня: «Что это хозяйка так внимательно смотрела на тебя? Ты ничего не натворил?». Я ответил, что и сам не пойму. Вскоре из соседней комнаты вышла к нам молодая женщина – дочь хозяйки, и тоже стала внимательно рассматривать меня, а потом ушла обратно. А через некоторое время вышла хозяйка и дочь её к нам, и обратилась хозяйка ко мне: «Сынку, ты что не здороваешься с матерью?». И, подойдя ко мне близко, обняла меня, обливаясь слезами. Только теперь я понял, что хозяйка узнала во мне сына. Он тоже был на фронте, и она ничего не знала о нём. И тут пришёл я, очень похожий на её сына. Я стал доказывать ей, что она ошибается, и что у меня родители есть, отец и мать, живут в Горьком. Показал им фотографии родителей, которые носил всегда в грудном кармане гимнастёрки. Вроде бы они поняли меня, но продолжали стоять и смотреть на меня. Потом старая опять обняла меня, прижалась ко мне и опять заплакала. И опять говорит: «Ты мой сын. Не обманывай меня». Вступились в разговор танкисты, убеждая хозяйку. А мне сделалось так жалко её, и я, сам чуть не плача, сказал ей: «Мать, если останусь жив на войне, и не вернётся ваш родной сын с фронта, то считайте меня своим вторым сыном!». Я обнял и поцеловал мать. Она успокоилась немного, и мы долго говорили с ней о её сыне.
Закончив войну с Победой, я долгое время не мог побывать в с. Шевченково, навестить мою вторую мать. Да тогда в 1944 году я ещё и не записал фамилию её, имя и отчество. Но помнил всегда своё обещание. И стал писать письма, пытался искать и найти, но долгое время мне это не удавалось. Только в 1983 году редакция районной газеты гор. Смела помогла мне. Она переслала мои письма в сельский совет с. Шевченково. А сельский совет, Батрак Л., спасибо ей, несколько раз прочитала мои письма по местному радио. И вот теперь я нашел сестру, только она теперь Бойко Евгения Нестеровна. Мать её умерла, не дождавшись своего родного сына. Он погиб в 1944 году, освобождая Крым. Был он черноморец. Не дождалась она и второго, наречённого, сына, в чём повинен, во многом, и я. Мы с женой готовимся побывать в Шевченково. А с Женей Бойко мы обмениваемся письмами и поздравлениями. Вот чем закончилась для меня Корсунь-шевченковская операция.
25я Кировоградская танковая бригада за эту операцию награждена орденом Красного Знамени.
Бывший командир танка Т-34 25й Кировоградской ордена Ленина, дважды Краснознамённой, ордена Суворова II степени танковой бригады Елисеев М.И. (подпись)
28.08.1987 г.

Стиль автора сохранён.
Рукопись Михаила Ивановича Елисеева любезно предоставлена для оцифровки Музеем истории и трудовой славы Заволжского моторного завода. Благодарю за помощь в подборе материалов директора музея Надежду Михайловну Артемьеву.

sergofan

Он жив, интересно? Или пропустил(
Спасибо, МАХХ! Огромная работа. Чтобы помнили!..

MAXX


ЦитироватьОн жив, интересно? 
Лет 10 назад умер.

MAXX

Следующая по хронологии глава "Выход на госграницу с Румынией (февраль-май 1944 г)" планируется к публикации с начала июня. После "Выхода на госграницу с Румынией" по хронологии действий следует глава "Освобождение Белоруссии (июнь-июль 1944 г)", которая ранее опубликована здесь (https://zavolzhie.net.ru/forum/index.php?msg=180198).

В телеге все выкладывается в хронологическом порядке.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 1.
Отдыхая в районе сёл Шевченково и Моринцы в конце февраля 1944 года, 25я танковая бригада пополнилась материальной частью и личным составом за счет переданных танковых экипажей из состава 116й танковой бригады 8го Александрийского мехкорпуса и подошедших с ремонта танков. Рано утром 5 марта 1944 года танки бригады вышли из с.Шевченково и маршем двинулись в направлении местечка Лысянка. Следом за ними, через несколько часов, двинулись штабы и тылы бригады, а вместе с ними и мы: резерв танкистов, оставшийся пока без техники. Ехали мы на тыловых машинах, а местами шли пешком. Дороги были разбиты до пределах и машины утопали в грязи. Оттаявший чернозём на поле был практически непроходим для автомашин, особенно, где прошли танки. Поэтому нам часто приходилось слезать с автомашин и на руках вытаскивать их из грязи. А когда уже не хватало и наших сил, ждали помощи от технической службы. Подходила «жучка» и вытаскивала автомашины из грязи («жучка» - это танк без башни, приспособленный техниками для отбуксировки с поле боя повреждённых боевых машин). Когда штабы прибыли в м. Лысянка, то узнали, что танки сходу вступили в бой и, преследуя отступавшие отступавшего противника, наступали в направлении г. Тальное. 6 марта тыловые автомашины, по слегка подмороженной дороге, из Лысянки двинулись в южном направлении в сторону дороги Звенигородка – Умань. А когда выехали на эту дорогу, то увидели, что она тоже разбита и завалена немецкой боевой техникой. По всей дороге, что видел глаз, на дороге стояли увязшие в грязи немецкие автомашины, артиллерийские пушки, броневики, повозки, зенитные пушки и много другой техники. К нашему удивлению, часть автомашин были вполне исправными, только завязшими в грязи. Наши автомашины были вынуждены объезжать забитые техникой участки дороги полем, левее. Двигались очень медленно. Резервисты больше толкали автомашины, чем ехали на них. Часть ребят пошли пешим дорогой, осматривая немецкие автомашины и другую технику. С ними пошёл и начальник ГСМ бригады Паша Каращук (Павел Михайлович). Он осматривал баки с горючим и, когда находил, сливал его в бочки. Вскоре танкисты завели вполне исправную автомашину «австро-фиат», вытолкнули её из грязи, подъехали к Каращуку и загрузили бочки с горючим. Танкисты к вечеру, в село, где остановились штабы на ночёвку, пригнали ещё две исправных немецких автомашины. На следующий день танкисты уже ехали на трофейных машинах, кузова которых были удобнее и вместительнее, а одна из них была накрыта брезентом. Горючим дозаправлялись в пути опять же из стоявших на дорогах немецких автомашин. Танки наши ушли далеко вперёд и вели бои где-то в районе г. Тальное. Штабы и тылы бригады не успевали за ними. К вечеру, измотавшись до предела, наша колонна въехала в населённый пункт. Здесь нам было приказано остановиться на ночлег. От жителей села мы узнали, что танкисты освободили их ещё 5 марта. Услышали рассказы, как бежали в панике фашисты, почти не оказывая сопротивления нашим войскам, бросая свою технику, как только услышали гул советских танков.
Рано утром 7 марта колонна наша снова двинулась в путь той же дорогой. Окрепшая за ночь земля облегчила движение автомашин. Только около 10-11 часов, солнце опять испортило дорогу, и снова начались мучения с вытаскиванием автомашин из грязи. А танки бригады в это утро, наступая на запад, обошли севернее г. Тальное и, к вечеру, вышли к железной дороге Тальное-Христиновка у полустанка Зудки (название по тексту оригинала – прим. М.В.), оседлали дорогу, отрезав, тем самым, путь отступления немцам из г. Тальное по железной дороге. Командир 3го танкового батальона майор Гейне К.И. расставил часть танков вдоль железной дороги в кустарниках, а часть танков, перевалив через железнодорожный переезд, устремились на северную окраину села Мошурово. Одним из первых шёл танк младшего лейтенанта Кияшко П.С. В это время, со стороны Христиновки по железной дороге подошёл паровоз с несколькими открытыми платформами, на которых стояли артиллерийские орудия. Танкисты, увидев их, открыли по немцам огонь из пушек. Немцы тоже ответили артогнём по нашим танкам, появившимся за переездом. Экипаж Кияшко П.С., не подозревая, что дорога в Мошурово может быть заминирована, продолжил двигаться, на ходу стреляя по немцам. Отъехав от переезда полевой дорогой метров триста-четыреста, танк Кияшко наехал на противотанковую мину и подорвался. Весь экипаж танка погиб, в том числе и мой друг детства, младший сержант Горелов Николай Фёдорович. Другие танки обошли заминированный участок дороги, ворвались в село и к ночи освободили его от фашистов. Другие танки из засады заставили повернуть немцев обратно в сторону Христиновки и не пропустили их на помощь гарнизону г. Тальное. 
Продолжение следует. Далее – часть 2.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 2.

Так оборвалась жизнь друга, Николая Горелова. Родился он в 1924 году в д. Макариха Богородского района Горьковской области в семье крестьянина-колхозника. Его отец Фёдор Васильевич Горелов принимал активное участие в революции 1917 года, одним из первых в деревне вступил в колхоз. Умер отец в 1938 году на 51 году жизни по болезни. Мать Николая, Анна Ивановна, тоже до войны работала в колхозе, принимала активное участие в общественной жизни колхоза и сельского совета. С 1942 года она является членом КПСС. Оставшись после мужа с 4мя детьми (3 сына и дочь), жила в очень тяжелых условиях, но сумела всех вырастить и дать им путевки в жизнь, честную жизнь. Николай Фёдорович в 1942 году окончил Хвощёвскую среднюю школу. Учился он хорошо. Много читал художественной литературы, мечтал после окончания десятилетки поступить в военное училище. Еще в период учёбы 1941 года он принимает активное участие в строительстве оборонительных сооружений вокруг г. Горького. Николай среди нас, его друзей, отличался скромностью, аккуратностью, ценил дружбу. Он был внимательным к друзьям и старшим, боялся обидеть даже словом родных и своих товарищей. Очень любил природу. Всё свободное время проводил на речке и в лесу. Почти всю домашнюю работу в семье выполнял Николай, он умел всё делать и готовить пищу. Он присматривал и кормил своих младших братьев и сестру. Мать с темна до темна была в поле. Закончив учёбу в средней школе, Николай сразу же пошёл в Богородский ГВК, попросился направить его в военное училище или на фронт. Последнюю просьбу его горвоенком удовлетворил. Николай участвует в боевых операциях в 1942-43 г.г. В 1943 году был ранен в грудь. Лечился в эвакогоспитале в Подмосковье. В мае 1943 года ему после госпиталя предоставили отпуск на один месяц, и он приехал в родную деревню. Но пробыть до конца отпуска дома он не смог и досрочно явился в часть. Его направляют на переподготовку в учебный танковый полк в Сормове, где он проучился 3 месяца и приобрёл специальность радиста-пулемётчика танка Т-34. В сентябре 1943 года пошёл в состав экипажа танка. Получив Т-34 на Сормовском заводе, их экипаж в составе эшелона прибыл на фронт в состав 116й танковой бригады 8го мехкорпуса 2го Украинского фронта. Участвует в освобождении г. Александрия, г. Знаменки Кировоградской области, в окружении и разгроме немецких войск в районе Корсунь-Шевченково. В конце февраля 1944 года их танковых экипаж был передан в 25ю танковую бригаду 29го танкового корпуса 5й танковой армии.
Погибшие танкисты были захоронены на опушке леса в километре от северной окраины с. Мошурово Тальновского района Черкасской области. Жители села свято берегли могилу своих освободителей, а в 1964 году, в день освобождения села, останки торжественно перезахоронены в могилу у средней школы с. Мошурово, и установлен на могиле монумент. Ребята, члены совета музея и группы «Поиск», ухаживают за могилой танкистов. На могилке всегда цветут цветы. Ребята имеют связь с женой командира танка Кияшко П.С. и с матерью Н.Горелова, которые приезжают на могилы своих родных. Побывал в Мошурове и я в 1989 году.
7 и 8 марта 1944 года танкисты бригады отбивают многочисленные атаки немцев, пытавшихся вырваться из г. Тальное по железной дороге, и спешивших им на помощь со стороны ст. Христиновка. Но все атаки их были отбиты. И поезда с отступавшими фашистами из г. Тальное так и не прошли.
С подходом в Машурово пехотных частей и артиллерии, танки снова устремились вперёд, в сторону г. Умань. Отрезанные от железной дороги немецкие войска, из г. Тальное были вынуждены отступать только по грунтовой дороге, которая была непроходима для их техники. Часть немецких войск продолжала удерживать Тальное до 9 марта, надеясь на помощь, но, окружённые почти со всех сторон, вынуждены были бежать по дороге на Умань, бросив всю технику, а часть войск, оставшихся в городе, были уничтожены или сдались в плен. Бежавших на Умань фашистов настигали танкисты и уничтожали, если они не сдавались в плен. И опять дорога от Умани до Тальное была забита немецкой военной техникой и автомашинами. 
Если танки бригады обошли г. Тальное севернее, то штабы и тыловые машины продвигались дорогой южнее города, а то и полем, объезжая забитые техникой немцев участки дороги.
Преследуя отступавшего к Умани противника, уничтожая его очаги сопротивления, танки быстро, несмотря на непролазную грязь, продвигались к Умани. Рассредоточенные по полю танки, выбиравшие каждый более удобный для себя путь, двигались на пределе мощностей двигателя. Танкисты торопились в Умань, двигались даже ночью. Рёв танковых двигателей в ночи был слышен за несколько километров, а так как танки шли разными дорогами, то рёв двигателей объединялся в общий гул, создавая впечатление у противника, что полем движется мощная лавина танковых войск, а не небольшая группа танков, как это было на самом деле. Это панически воздействовало на фашистов, и они поспешили ночью же убраться из Умани, оставив в городе много трофеев, боевой и вспомогательной техники. Некоторые автомашины и даже пушки были вполне исправными.
Танки в Умань вошли под утро. К удивлению, город встретил нас почти без сопротивления. Только с радостью встречали танкистов жители города. Они рассказывали нам, как удирали в панике фашисты. Они пытались навести страх и на жителей города, через полицаев, говоря, что идёт страшная сила красная, которая уничтожает всё живое на своём пути. Немцы днём ещё разбросали листовки, где говорилось примерно так (дословно не запомнил): «Идёт чёрная смерть головореза Ротмистрова, уничтожающая сё на своём пути...». Они призывали украинцев бежать с ними и уничтожать всё, чтобы не досталось ничего Советам. Конечно, большинство горожан не верило фашистам, и они с радостью ждали наше приближение. Но были и такие, кто боялся прихода советских войск – это изменники Родины, полицаи и другие прихвостни фашистов. Они бежали вместе с фашистами на запад.

Продолжение следует. Далее – часть 3.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 3.
Штабные автомашины в Умань подъехали только к вечеру 11 марта 1944 г., когда танки бригады, преследуя отступавшего противника, успели освободить г. Христиновку. Я в Умани, вместе с резервом бригады, пробыл несколько дней. Состоялись интересные встречи с жителями города. А 12 или 13 марта для воинов-освободителей в городском театре (одноэтажное помещение с залом вместимостью около 600 человек и со сценой) артисты показали постановку «Наталька – полтавка». Как это было прекрасно! Артисты играли на украинском языке и очень хорошо. Так мне показалось. Время пролетело быстро. Когда постановка кончилась, не хотелось подниматься и уходить из зала. Но выходили мы счастливыми, под впечатлением спектакля и, к тому же, никто не стрелял в нас, не было слышно грома канонад войны. Никто не спешил идти спать. Стояли и слушали тёплую украинскую ночь. Со всех концов города доносился лай собак, такой мирный и родной с детства. А когда разошлись на ночлег по хатам, я тоже улёгся спать, но очень долго не мог уснуть. Всё прислушивался к лаю собак и думал о доме, о родителях и о своей любимой.
Такая мирная тишина, от которой мы уже успели отвыкнуть, давила на нас. Я чувствовал, что чего-то не хватает мне. Только под утро я уснул. Утром ребята подняли меня. И, только успели мы умыться, как к нам в хату подошёл танкист из соседней хаты и рассказал интересный момент вчерашнего дня. Один из наших командиров танка, по имени Андрей, оказался дома у матери. Не все мы знали, что он родом из Умани. Когда бригада вошла в Умань, лейтенант утром позвал своих близких друзей – «пойдёмте-ка, пошукаем горилку!». Друзья, хоть и нехотя, согласились и пошли в город. Лейтенант шёл впереди, мимо хат, всё убыстряя шаги и не заходя в хаты. Шли молча. Друзья стали возмущаться: «Куда, Андрей, ведёшь ты нас?». Он молча шёл дальше. А когда подошёл к одной из хат, повернул и вошёл в хату. Друзья тоже проследовали за ним, ничего не подозревая. Когда Андрей переступил порог хаты, увидел у печи пожилую украинку. Она дома была одна. Лейтенант сказал: «Здравствуй, мама!» Женщина приветливо ответила, подняв голову и посмотрев на вошедших, сама стала ближе к печи, приглашая пройти вперёд вошедших. Андрей сказал: «Можешь покормить нас?». Но женщина ответила: «Нет, сынки, ничего, всё немцы проклятые забрали у нас». Ребята смотрели и ничего не понимали. Ведь они только что позавтракали. А лейтенант, указав им на скамейку у стола, подошёл близко к женщине и тихо промолвил: «Мама, разве ты не узнала сына? Что ты неласково встречаешь меня?». Мать встрепенулась, взглянула в лицо лейтенанта и, узнав, вскрикнула: «Андрейка!». Обвила его руками и потеряла сознание.
Андрей поднял на руках мать, положил на кровать. Он целовал её и просил очнуться: «Мама! Мама! Ведь я пришёл. Я живой пришёл к тебе». По его лицу текли слёзы. Ребята стояли возле них и тоже плакали, не зная, чем помочь Андрею и его матери. После того, как кто-то из них оросил лицо матери водой, она пришла в сознание и прижалась к сыну, плакала от счастья. Андрей успокаивал мать, говоря, что не ранен и что скоро войне конец, что немцы бегут от нас и скоро с Победой он приедет к ней.
В хату вошла соседка и, увидев в хате Андрея, обняла его и мать, поцеловала и скоро вышла из хаты. Очевидно, она оповестила соседей. В хату стали входить одна за другой соседки. Многие из них приносили в руках хлеб, сало, огурцы солёные, молоко. А одна из них принесла бутылку горилки. Все целовали Андрея, радовались, что он пришёл домой, жив. Расспрашивали, как дела на других фронтах и скоро ли кончится война. Некоторые спрашивали танкистов, не видели ли их мужей и сыновей на фронте.
Разложив на столе всё принесённое, женщины пригласили за стол танкистов, сели и сами. Они стали угощать их, рассказывая о себе, как жили они в немецкой неволе. А вскоре в хату вбежала красивая молодушка – сестра Андрея. Увидев его, она с криком «Андрейка!» бросилась к нему, обвила его руками, стала целовать его, а он – её. Вот какая встреча произошла в Умани. Обидно только, что не запомнил фамилию лейтенанта.
Продолжение следует. Далее – часть 4.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 4.
Танки бригады, вместе с другими частями, продолжали продвигаться вперёд, освобождая города и сёла Черкасской и Кировоградской областей. 12 марта освобождён город Гайворон. Двигаясь за передовыми частями, штабы и резерв танкистов проезжали через еврейские поселения со своеобразными постройками – дома двухэтажные, нижний этаж приспособлен под магазин, мастерскую или парикмахерскую. К нашему удивлению, эти населённые пункты были почти не тронуты войной.
12 или 13 марта в штаб 2го танкового батальона из штаба бригады сообщили о прибытии эшелона с танками на ст. Христиновка. Для приёма пополнения, в Христиновку выехали на автомашинах зам. командира батальона по техчасти ст. техник лейтенант Пучков А.И., двое командиров танков, механики-водители из резерва, работники снабжения и боевого питания. Старшим по приёмке экипажей прибывших танков назначили меня. Ждать подхода эшелона нам пришлось недолго. Начальник эшелона о прибытии доложил представителям бригады, и сразу же началась разгрузка матчасти и вагонов с продуктами питания, боеприпасами и горючим для танков. Разгрузка шла быстро. Танки от платформы уходили в укрытие в город и маскировались. Старшины батальона накормили обедом прибывшие экипажи. Я ещё на разгрузке знакомился с командирами рот, взводов и танков и знакомил их с нашей бригадой, пояснял, как будем двигаться к фронту. Рассказывал прибывшим об успехах 25й танковой бригады и 29го танкового корпуса, о командире корпуса – генерале Кириченко И.Ф. После короткого отдыха и подготовки матчасти к маршу, около 16 часов танки колонной двинулись в путь. На переднем танке вёл колонну представитель штаба бригады, а на последнем, замыкая колонну, ехал я. Командиров танков резерва и механиков распределили по разным танкам. На последнем в колонне танке со мной ехали электрик РМО и механик-регулировщик батальона. Колонна шла спокойно. Уже пройдено около десяти километров. Танки вошли в село, расположенное на косогоре. Улица шла под уклон, водитель двигателем и фрикционом стал притормаживать машину. Я, сидевший на башне у люка командира, увидел, что впереди нас пятый танк задымил через жалюзийную решётку. Я приказал командиру и водителю увеличить скорость танка, обогнать идущие впереди танки и догнать задымившийся танк. Когда мы подъезжали к нему, он уже стоял, а над моторным отделением появились уже огненные языки. Молодые танкисты выскочили из танка на землю. Подъезжая ещё, я понял причину загорания и попросил подать мне огнетушитель из танка. Перепрыгивая на горевшую машину, я приказал командиру взять огнетушители из подошедших сзади танков и нести их ко мне. Увидев пламя над танком, молодые танкисты, зная, что в танке полный боекомплект снарядов, побежали от машины. Очутившись на броне горящей машины, я струю пены огнетушителя направил на мотор через жалюзийную решётку, крикнув механику-регулировщику, чтобы влез на место водителя, закрыл жалюзи и включил мотор. Пламя от пены погасло, но я продолжал струю направлять под решётку на вентилятор. Мне помогал уже с другой стороны молодой танкист. Скоро заработал двигатель танка, и пламя погасло совсем. Пожар был потушен быстро. Но открыть моторный отсек мы не могли, пока броня была еще горячая. На броню поднялся механик-регулировщик, и вскоре поднял решётку и быстро установил причину загорания – сильно затянута тормозная лента главного фрикциона. Механик-регулировщик взяв ключи, начал регулировать главный фрикцион. Я в это время дал команду остановившимся танкам продолжать движение вперёд и догнать колонну. Пока регулировали фрикцион, я объяснил молодым танкистам двух танков, как вести себя в бою, когда от попадания снаряда загорится в моторном отделении. Это, прежде всего, закрыть жалюзи и, если мотор ещё работает, прибавить подачу горючего (полный ход). Вентилятором может погасить пламя. А если мотор заглох уже, и нет пока опасности взрыва боеприпасов, то жалюзи не закрывать и попытаться погасить огонь в моторном отделении с помощью огнетушителя так, как сделали мы. Молодые танкисты стояли как провинившиеся, слушали и, как показалось мне, ждали «взбучки» за то, что бросили горящий танк. Но мы, «старики», их ни в чём не упрекали и не обвиняли, ибо не так давно и сами были такими. Слушая добрые советы бывалых танкистов, молодые танкисты оживились и начали рассказывать, как было страшно им, когда командир танка сообщил, что танк горит. Не зная, что делать, танкисты остановили танк, вылезли из машины и отошли подальше от него, боясь, что взорвётся боекомплект. Только когда подъехал последний танк с бывалыми танкистами, и они без паники быстро погасили огонь, стало стыдно за свою растерянность. Мы успокоили их.
Механик-регулировщик закончил регулировку затяжки фрикциона, спрыгнул на землю и доложил мне, что танк готов.
Приказав командиру танка двигаться по следам колонны, я опять занял место на броне последнего танка. Проехав около двух километров, мы увидели танк Т-34. Это зам. командира батальона оставил экипаж дождаться два отставших танка и показать им дорогу дальше. Только уже в темноте мы догнали колонну, и уже вместе со всеми приехали в расположение 2го танкового батальона. Там нас уже ждали. Командир батальона поблагодарил нас. Старшина накормил всех прибывших ужином. Вскоре началась подготовка батальона к броску на исходные позиции. Нам опять пока приказали находиться возле штаба.
Продолжение следует. Далее – часть 5.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 5.

Утром ко мне вернулся заряжающий, сержант Иванов Борис. Ещё в начале наступления на г. Тальное 6 марта 1944 г., Бориса из моего экипажа взяли и передали в другой экипаж, который имел танк, а заряжающий был ранен. В ходе боёв Борис сменил ещё один танк и оказался в составе 3го танкового батальона. Возвращение Бориса ко мне для нас обоих было радостью. Мы уже привыкли друг к другу. Борис рассказал мне, как в последнем бою, где-то в районе с. Хащеватое, их танк попал в зону обстрела, и одна из болванок попала в моторное отделение. Танк загорелся. Экипаж успел покинуть горящую машину. После этого, он обратился к комбату, майору Гейне К.И., который разрешил ему вернуться в свой прежний экипаж. И Борис нашёл меня.
Утром 14 марта танковая колонна прошла через г. Гайворон, освобождённый от фашистов ещё 12 марта, и подошла к берегу р. Южный Буг. Колонну остановили далеко от переправы через реку и приказали рассредоточить танки в кустарниках вдоль реки и замаскировать их. По переправе, сделанной сапёрами южнее нас в полутора километрах, шла интенсивная переброска войск фронта на западный берег. Вперёд пропускали части первого эшелона фронта. А наша 5я гвардейская танковая армия в это время была выведена во второй эшелон, почему и остановили нашу бригаду далеко от переправы и приказали ждать очереди. Немецкая авиация почти весь день совершала налёты на переправу, пытаясь разбомбить мост и подошедшие к переправе воинские части. Но хорошо работали наши зенитчики. Они встречали огнём фашистов ещё далеко до цели, и их плотный огонь заставлял самолёты повернуть обратно. Те самолёты, которые прорывались ближе к переправе, всё равно вынуждены были сбросить бомбы как попало или вместе с грузом падали, сбитые зенитчиками, в реку.
Только к вечеру немцам всё же удалось повредить переправу. Движение по мосту временно застопорилось. Немецкие лётчики пытались обстреливать из пулемётов кустарники по восточному берегу реки, где были укрыты крупные силы войск фронта, ожидавшие очереди на переправу. Неуютно было нам, резервистам, в эти моменты. Мы прятались за броню танков, но хуже было пехоте и артиллеристам, которые торопились к переправе. Много гибло воинов. Свободные от техники танкисты, как только отлетали фашистские стервятники, подходили к берегу реки и наблюдали за переправой. Но самолёты немцев появлялись снова в воздухе, и мы опять бежали в укрытие, за броню танков, укрытых в кустах. Хотелось уже есть, но думать, что подойдёт сюда походная кухня, было бесполезно. 
Мы сидели у гусеницы танка, когда меня позвал молодой младший лейтенант – командир танка, и сказал мне, что в танке почему-то не работает ТПУ. Просил помочь найти причину. Я поднялся в башню танка и подключил свои наушники к ТПУ, проверил его. Мой голос не слышали ни радист, ни водитель. Причину неисправности устройства мы втроём – радист, командир и я – нашли быстро и устранили её. Сидя на месте командира танка, я попросил радиста включить радиостанцию на приём и поймать волну Москвы. Вскоре в наушниках послышалась песня Лемешева. Но концерт, очевидно, кончился, и сразу же стали передавать сводку Информбюро. Я прослушал сводку и отключился от ТПУ. Командир танка сидел на месте заряжающего, и мы с ним стали обсуждать успехи 1го и 2го Украинских фронтов. В этот момент и услышал я наши родные сормовские наигрыши на гармошке и родные припевки. Сначала подумал я, что почудилось мне, но гармоника заливалась всё ближе к танку, и меня как взрывной волной вытолкнуло из башни на броню. Что увидел я, было фантастично. Шли несколько солдат-пехотинцев, один из них играл на гармошке, а второй припевал ему наши горьковские частушки.
Всматриваясь в лица солдат, я искал своих земляков. Когда я появился на броне башни, солдаты повернули головы в мою сторону. Солдат, что припевал под гармошку, прервал песню и закричал: «Миша!», и бросился к танку. Солдаты остановились. В подбежавшем я узнал своего односельчанина Федю Гаврилова. Он на год или два был старше меня. До войны мы дружили с ним. Я спрыгнул с танка навстречу Феде. Мы обнялись, а танкисты и пехотинцы окружили нас. Фёдор торопился представить своих друзей. Солдаты протягивали мне руки, здоровались со мной. Среди них было несколько земляков моих из Богородского района, а двое даже из с. Ивановское, что в семи километрах от нашего села. Игравший на гармошке солдат был земляк – Зусайлов. В нашем районе Зусайловых знали все как прекрасных гармонистов. В их семье из поколения в поколение передавался талант игры на гармошке. Начались расспросы, что пишут с родины, давно ли я воюю, ранен ли. Интересовались, не встречал ли кого из односельчан. Они рассказали мне о себе. Торопились. Их уже несколько раз окликнули, требуя не отставать от части. Их часть спешила на переправу. Хотелось нам ещё о многом узнать, расспросить, но времени не было. И они пошли к переправе, с ними пошёл и я, сказав ребятам, что скоро вернусь. Налетевшие немецкие самолеты разлучили нас, я был вынужден вернуться к своим танкистам, которые стали расспрашивать меня о земляках, тем более, что среди пополнения батальона, прибывшего из Сормова, много было горьковчан. В этот вечер я долго ещё не мог успокоиться от неожиданной, радостной встречи. Долго ещё чудилось мне, что слышу опять гармошку и припевки Фёдора, его приятный звонкий голос. И снова, как в кино, проплыло в памяти родное село, ребята, друзья и предвоенные годы в селе. Где теперь мои друзья детства? Живы ли?
Об этой встрече я утром следующего дня написал домой письма, родителям и сёстрам.
Продолжение следует. Далее – часть 6.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 6.
Фёдор с боевыми друзьями ушёл вперёд. Впереди их ждал новый бой, а мы, танкисты, продолжали стоять у реки до темноты. Уже ночью почти принесли приказ танковым экипажам, штабам и тылам батальона передислоцироваться в с. Хвощеватое. 
Рассредоточить танки и другую технику возле построек, надёжно замаскировать и ждать дальнейших указаний. Село Хвощеватое расположено в десяти-двенадцати километрах на северо-восток от переправы через реку Южный Буг, на склоне в сторону реки. Село довольно-таки большое. В центре села, на самом высоком месте, стояли школа и клуб. Устроившись на ночлег в хату, танкисты быстро угомонились. Передовая оказалась от села далеко за рекой. Не слышно было ружейной стрельбы, только слышались на западе глухие взрывы снарядов. Поэтому уставшие солдаты спали спокойно. А утром следующего дня командование сообщило, что часть будет стоять в селе, по крайней мере, до вечера. Утром, позавтракав, мы с Борисом познакомились с хозяйкой хаты, которая, между прочим, рассказала, что вокруг села появилось много зайцев. Услыхав это, мой Борис загорелся желанием пойти поохотиться. Он стал уговаривать меня. Узнав, что стоим до вечера, я согласился. Борис быстро раздобыл где-то немецкий карабин и автомат с патронами, и мы пошли из хаты. Хозяйка догнала нас и попросила взять с собой на охоту своего сына лет четырнадцати. Мол, уж больно хочется ему. Мы согласились взять его. Мать пояснила сыну, куда пойти нам. Он хорошо понял мать, и мы пошли в поле, строго на юг от села. Поле было ровное, местами виднелись небольшие кусты и кучи соломы. Прошлым летом на этом поле росла пшеница. Отойдя полкилометра от села, мы увидели первого зайца, но далеко. А когда прошли еще метров двести, увидели уже несколько групп зайцев по несколько штук в каждой. Посоветовавшись с Борисом, мы решили устроить засаду, т.е Борис низиной пройдёт ещё метров двести вперёд и ляжет на берегу низины в кустах, а мы с пацаном пошли на восток, метров триста, и, развернувшись, стали кричать, а я еще и стрелял в воздух, нагоняя зайцев в сторону Бориса. Полем бежали десятки зайцев. Борис уже открыл огонь по ним, а мы поднимали всё новые группы и шумом гнали на Бориса. Через некоторое время Борис стрелять перестал, поднялся в полный рост и начал звать нас к себе. Когда мы подошли к нему, то увидели на поле убитых зайцев и стали собирать их в кучу. Их оказалось семь штук. Встал вопрос, как дотащить их в село. Зайцы тяжелые оказались. Борис подошёл к кусту ивняка, срезал прут и ободрал кору с него. Этой корой он стал связывать задние лапы зайцев. Потом зайцев повесили за лапы на карабин, подняли его на плечи и пошли в село. Нести было тяжело и неудобно. Когда подходили мы к селу, и нас увидели танкисты с такой ношей, все удивились. Возле хаты Борис быстро обработал зайцев, снял шкурки, очистил от внутренностей и передал их хозяйке хаты, которая пообещала приготовить и накормить нас тушёной зайчатиной. 
Умывшись после охоты, мы с Борисом пошли приглашать друзей к нам на «знатный обед». Ребята пришли к нам в хату. Хозяйка подала жаркое. Приготовлено оно было отменно, вкусно. Ели мы и похваливали хозяйку, а ребята хвалили и нас за добычу. Это был настоящий праздник для наших друзей. Ближе к вечеру, на высотке у клуба и школы заиграл баян. Со всего села потекли солдаты к клубу. Шли и дивчины, празднично приодетые. Начались танцы, послышались шутки и смех. Только далеко за рекой на западе слышался гул взрывов и виднелись всполохи, но это не мешало нам радоваться и веселиться. Молодость брала своё. Спать не хотелось, а ещё больше не хотелось расставаться с дивчинами. Только под утро разбрелись солдаты по хатам, а рано утром танки уже вышли из укрытий и двинулись в сторону переправы через Южный Буг. Наши танки на переправе не задержались, и мы скоро оказались на западном берегу реки.
Немецкие войска под натиском 2-го Украинского фронта продолжали отступать на запад. 17 марта 1944 года освобождён город Сороки, и наши части вошли в пределы Бессарабии. Наша бригада, следуя во втором эшелоне фронта, около 15 часов 18 марта вошла в г. Ямполь, расположенный на берегу Днестра. В это время над городом появились немецкие самолёты и начали бомбить мост через реку, восстановленный или наведённый вновь сапёрами.
Двигаться вперёд было нельзя. Поэтому поступила команда рассредоточить танки и укрыть возле хат. Передали, что будем ночевать в городе. Мы с Борисом по улице поднялись в гору и, облюбовав домик с садом, попросились у хозяйки на отдых. Место было прекрасное. Отсюда были видны часть города и реки, и рыночная площадь. Утром 19 марта немецкая авиация продолжала бомбить переправу и город. Зенитная артиллерия пыталась не допустить самолёты к переправе. Несколько самолётов они сбили, а другие были вынуждены сбрасывать бомбы на жилые дома вдоль реки. Около 9-10 часов утра танки переправились на правый берег реки, а штабы и тылы пока оставались в городе. От нечего делать мы с Борисом спустились с горы в город и пошли осматривать его, предупредив помощника начальника штаба батальона. Шли мы в район переправы и рыночной площади. Когда подходили к рынку, нам встретился шофёр автомашины ЗИС-5, работавшей на подвозке продуктов и боеприпасов. Это был украинец лет 45 с огромными чёрными усами как у запорожцев – Бардюжа. Он шёл с рынка весёлым, напевая украинскую песню. Поравнявшись с нами, он рассказал, что на рынке пробовал вино, обошёл половину столов. Каждый молдаванин предлагал купить его вино и давал попробовать полстакана. Вот так он напробовался, так и не купив ни у кого вина. Я подумал, что он шутит, рассказывает анекдот. Но это была правда. Мы пожурили его, хотя он оправдывал себя, что не воровал вино, сами продавцы предлагали попробовать. Проводив Бардюжу к его машине, мы с Борисом на рынок не пошли, стали ходить по улицам, любоваться их расположением, забирались на гористые улицы. А когда возвращались к месту расположения штаба, попали под бомбёжку. Бомбы падали на улице, идущей параллельно реке. Зенитчики заставили фашистских лётчиков их сбросить где попало, не допустив их до переправы через Днестр. Осколки бомб падали совсем близко от нас, но вреда нам обоим не причинили.
Продолжение следует. Далее – часть 7.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 7.
20 марта тылы бригады прибыли в г. Сороки. 5я гв.танковая армия, следуя за передовыми частями фронта, продвигалась на юго-запад в направлении румынского города Яссы, который был освобождён передовыми частями фронта. Но, не успели еще части нашей танковой армии подойти к городу, как немцам удалось отбить город и отбросить наши части от города Яссы в восточном направлении и закрыть брешь в долговременной, шестиэшелонированной обороне в Карпатах. Главной виной, что город Яссы опять был сдан немецким войскам, я считаю винные погреба по окраинам города. Попробовав хорошие виноградные румынские вина, советские солдаты потеряли бдительность и боеспособность, и многие поплатились своей жизнью.
Продолжать наступление в юго-западном направлении от Яссы наша армия не смогла, и командованием фронта была повёрнута в северо-западном направлении и остановлена в предгорьях Карпат в районе г. Фалешты. Начались боевые учения частей 5й гв. танковой армии по преодолению и штурму шестиэшелонированной обороны немцев в Карпатах.
Учения проходили на гористой местности, копировавшей участки мощнейшей оборонительной линии, которую немцы считали неприступной для советских войск. Учения проводились командованием танковых частей при непосредственном руководстве штабов 29го танкового корпуса и 5й гвардейской танковой армии. Часто на учениях присутствовали командир корпуса генерал Кириченко И.Ф. и командующий армией, маршал бронетанковых войск Ротмистров П.А. Один раз на учениях я видел командующего фронтом, маршала Советского Союза Конева И.С. и начальника штаба фронта Захарова. Несколько дней ход учений снимался кинооператорами. Учения продолжались несколько дней. Тщательно отрабатывались детали овладения каждым участком оборонительной линии немцев. Готовилась небывалая до сих пор по мощности удара боевая операция. Предполагалась такая насыщенность огневыми средствами и броневой мощи частей прорыва, о которой ранее никто не мог и мечтать. Правда, точную цифру стволов оружий и танковых пушек на километр фронта я не запомнил и не привожу здесь. Командиры всех рангов понимали сложность операции и хорошо представляли, какую сложную и мощную систему оборонительных сооружений в шесть линий построили немцы в горах. Поэтому ранее применяемая тактика была обновлена и усложнена. Командование фронта к штурму этой оборонительной линии готовило крупную, могучую группу отборных частей фронта. В один из дней учения, когда офицеры танкисты отрабатывали на местности ориентирование, засекая с исходных позиций огневые точки противника в горах, к месту занятий подъехал командующий фронтом маршал Конев И.С. со свитой штабных работников и сам лично задавал вопросы командирам танков. Ответы их удовлетворили командующего фронтом, и Конев И.С. поблагодарив нас, командиров танков, уехал с места учений.
Учения подходили к концу, но приказа командования о наступлении пока не было, а в конце апреля 1944 года нашей 25й танковой бригаде было приказано передислоцироваться в район г. Бельцы. 28 или 29 апреля мы были расквартированы в Бельцах. Вся техника была тщательно замаскирована у жилых построек. Я и ещё несколько офицеров поселились в пустующем жилом доме, где до прихода наших войск жил румын-врач, бежавший на запад с немецкими войсками. Дом был большой, добротный, состоял из множества комнат, а во дворе, огороженном высоким досчатым забором, виднелись добротные подсобные помещения, склады и погреба. В одной из комнат дома находилась большая библиотека, в шкафах. Книги были, в основном, на румынском языке, но были на немецком и даже на русском языке. Скучая по книгам на войне, офицеры листали их, рассматривая картинки, но не понимали, о чём там написано. Много книг было по медицине, о чём мы догадывались по рисункам, да потом это подтвердил наш подошедший военфельдшер, старший лейтенант медслужбы Могилевский Миша. Он читал их и переводил нам, и просил нас сберечь эти книги. Копаясь в шкафах с книгами, в одном из них я нашёл книгу без корок, написанную на русском языке. Книга была потрёпана сильно, уже не было нескольких листов в начале и в конце книги. Не осталось названия книги и того, кто написал её. Только в низу одного оборванного листа осталось напечатанное «Санктъ-Петербург 1901 г.» Книга с первых прочитанных строк заинтересовала меня. Я отошёл к окну и начал читать её. Ранее, судя по содержанию, я такой книги не встречал. Книга увлекла меня и, погружаясь в описанные события, я уже не мог оторваться от неё. Чтобы мне никто не мешал читать, я уходил из дома в парк, который находился недалеко от дома, и читал до тех пор, пока кто-то из друзей не приходил за мной. Книгу носил в планшете.
Продолжение следует. Далее – часть 8.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 8.
Краткое содержание книги: русский офицер из дворян любит девушку из знатной дворянской семьи, которая впоследствии становится любовницей царя. Офицер сильно переживает измену, но, понимая, что он бессилен против царя, уходит из армии и постригается в монастырь, в монахи. Там скоро он становится священником и получает приход. Вскоре приходская церковь его становится местом паломничества молодых, часто знатных, женщин и девушек. Многие приходили в церковь, чтобы полюбоваться на очень красивого священника. Знатные дамы занимали лучшие места, ближе к алтарю, своими взглядами умоляя священника откликнуться на зов их сердца. Он видел эти взгляды и не выдерживал их, путал слова молитв. Понимая, что красавицы соблазняют его на мирскую жизнь, и что он не сможет выдержать долго их соблазна, он уходит из церкви и поселяется в келью, далеко в горах. Дорогу к нему знают только несколько монахов, которые снабжают его продуктами и книгами. Но богатые красавицы всё же узнают у монахов дорогу к келье. Одна графиня, вдовушка, зимой приезжает к келье и просит у затворника пустить её в келью отогреться, а, войдя в келью, начинает соблазнять его, просит выйти к ней. Монах выходит на зов из своей темницы, увидев красавицу, готовую «принять его», на виду у графини отрубает себе палец, что заставляет её уйти из кельи. В народе идёт молва, что монах-отшельник – святой старец, излечивает все человеческие недуги. Больные устраивают паломничество к нему, и он вынужден благословлять их. Узнаёт о старце богатый купец, у которого очень сильно болеет дочь лет двадцати. Он привозит её в монастырь, и монахи сопровождают её в келью, и оставляют наедине с монахом в ночь. Увидев юную красавицу, монах решается на интимное сближение с ней. Она принимает его ласку, а после засыпает крепким, здоровым сном. Отшельник же, переодевшись в крестьянскую одежду, уходит из кельи. Проснувшись, купчиха, радостная, бодрая ищет возлюбленного, но его в келье нет. Приехавший за ней отец видит дочь здоровой, но плачущей по отшельнику. Конец книги оторван, и что описано дальше, я узнал только в 1968 году, когда в городской библиотеке г. Пярну взял книгу Л.Н.Толстого «Отец Сергий».
Время в Бельцах бежало быстро. Много писем ушло на родину. А 1го мая командование части устроило танкистам праздник. Отдельно офицерам части был устроен праздничных, торжественный ужин. По-праздничному, богато накрыты столы. Собравшихся с праздником поздравил командир бригады подполковник Мищенко И.С. Далеко за полночь в зале звучала музыка, пели мы русские и украинские песни. Утром 2 мая ко мне пришёл заряжающий Борис Иванов, и мы пошли посмотреть город. К 10 часам мы подошли на окраине города к мосту через речку и долго любовались красотой гористой местности за речкой. Через мост в город шли молдаванки, многие несли корзины с едой и вином. Они угостили вином и нас. Это было прекрасное домашнее вино. Мы поблагодарили молдаванок.
4 или 5 мая, по приказу командования, танки бригады вышли из Бельц и двинулись к государственной границе с Румынией на р. Прут. Там части фронта ещё раньше потеснили немцев, перешли границу и продолжали наступать на территории Румынии. Переправившись через Прут на западный берег, танки утром вошли в первое румынское село, расположенное на пологом склоне горы. Дома были разбросаны по склону и ограждены заборами из дикого камня. Дороги в селе были узкими и каменистыми. Поэтому танкисты остановили танки ниже села на удобной дороге, в село не въезжали. Первыми в село пошли автоматчики-десантники. Но немцев в селе не оказалось. Не нашли в селе наши солдаты и местных жителей – румын, об этом они сообщили командованию. Вскоре, правда, солдаты увидели входившего в село старика лет семидесяти. Солдаты стали расспрашивать деда, где жители села. Угощали его русской махоркой и сигаретами. Дед неплохо говорил по-русски, и говорить с ним было легко. Оказалось, что ещё в войну 1914 года, он был в плену в России и научился говорить по-русски. Солдаты добрым и ласковым отношением к деду быстро расположили его к разговору. Он рассказал, что немецкие и румынские солдаты, уходя из села, напугали жителей, говоря, что русские солдаты уничтожают всё живое на своём пути, не щадят ни стариков, ни детей, ни женщин, убивают всех. И что отбирают у жителей все вещи и скот. Это воздействовало на жителей. Собрав весь скарб, народ ушёл и укрылся в ущелье, угнав туда и весь скот. Дед тоже пошёл с ними, но чувствовал себя плохо, с дороги вернулся в село. Он думал: «Всё равно старый, не жаль и умереть». Солдаты угощали деда кто чем мог, и он понял, что немцы лгали о русских солдатах. Он, видя русских солдат, добрых, душевных, повеселел даже, а, поев ещё и солдатской пищи, заторопился идти в ущелье к народу, сказать правду о русских.
Продолжение следует. Далее – часть 9.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 9.
Ближе к вечеру, на горной дороге появились люди. Это шли жители села, таща на себе и на ослах узлы поклажи, а за ними шли козы, коровы и другой скот. Вечером село ожило. Почти все жители вернулись в свои дома. Над селом появился дым очагов и потянуло приятным запахом кухни. Дед, несмотря на старость и болезнь, дошёл до ущелья и рассказал правду о русских солдатах, добрых, ласковых, которых называл сынами. Ему поверили. Солдаты выходили навстречу румынам, помогали нести детей и тяжёлые вещи, по дороге знакомились друг с другом. Увидев наших ребят, румынки приглашали их в гости, угощали чем были богаты. Здесь я впервые увидел румын и румынок в их национальной одежде.
Вечером танкисты соседнего танка принесли из села котелок молока, сказали, что купили. Увидев молоко, мне так захотелось хоть стаканчик выпить его, и я, посоветовавшись с экипажем, решил сходить в село за молоком. Ещё дорогой я представлял, как румынка нальёт мне в котелок холодного коровьего молока, и я напьюсь его досыта. А ещё котелок принесу ребятам. Ведь за 8 месяцев войны я капли молока не брал в рот. Украинки, встречая своих освободителей, угощали молоком, но оно было топлёное, а я в жизни в рот его не мог взять, и не смог воспользоваться угощениями. Дома я пил только холодное, некипячёное молоко. Идя в гору, в село, я любовался гористой местностью, не виденными ранее постройками и домами, прижавшимися на горных выступах. Постройки были бедными, но я – деревенский парень, и беднота мне была роднее богатых городских построек. Входя в село, надеялся увидеть улицу, какие у нас в России, но здесь дома, как мне показалось, стояли беспорядочно. А дорога петляла от дома к дому. В крайних домах увидел я советских солдат, поэтому пошёл вверх по склону, отыскивая глазами двор с коровой. Вскоре я увидел такой двор и по ступенькам, вырубленным в камне, поднялся на ровную площадку двора, где росли деревья и, примкнув к горе, стояли небольшой домик и двор. Увидев меня во дворе, из дома вышла румынка лет 35ти. Я поздоровался с ней, поклонившись головой и приложив руку к сердцу. Она ответила мне тоже приветствием. Не зная, как по-румынски «молоко», я показал румынке котелок и руками показал как рога коровы и даже промычал, напоминая руками, как доят корову. Подавая женщине котелок, я сказал: «Молоко». Она, очевидно, сразу поняла меня, и, беря из моих рук котелок, сказала : «Лапте». Услышав это слово, я стал крутить головой, показывая, что лапти мне не нужны, а нужно молоко. И, опять жестикулируя, показывал, что надо надоить у коровы молока. Я ещё подумал, что румынка смеётся надо мной, предлагая лапти. Но её улыбка успокоила меня, и она, кивая головой в знак того, что поняла, опять повторила «Лапте» и, повернувшись, ушла в дом. А я стоял и думал, зачем «лапте», и никак до меня не доходило значение его. Скоро в дверях появилась улыбающаяся хозяйка, держа в руках котелок, полный молока. Передавая мне котелок с молоком, румынка опять, улыбаясь, сказала «Лапте». Только теперь до меня дошло, что «молоко» по-румынски – «лапте». Я тоже улыбался и, развернув пачку рублёвок, трояков и пятирублёвок веером в руке, предложил хозяйке взять сколько стоит молоко (оккупационных денег у нас ещё не было). Она сначала отказывалась брать, с удивлением смотря на то, как много денег у танкиста. Но я её просил взять. Взглянув мне в глаза, потом переведя взгляд на деньги, румынка вытащила из пачки один рубль и, поклонившись головой мне, показала руками, чтобы я приходил за молоком ещё три раза. Я удивился тогда, подумав, что она стесняется меня, не берёт больше денег и опять предложил ей взять ещё. Но она опять поклонилась мне и руку с рублём прижала к сердцу, улыбаясь. Я поблагодарил румынку, улыбнулся ей и, низко наклонив голову в знак благодарности, сказал «лапте». Она закивала головой, подтверждая, что я правильно понял. И я ушёл к танку.
Всю дорогу я смеялся над собой, что спутал русские лапти с молоком по-румынски «лапте». А, когда подошёл к танку и рассказал ребятам, смеялись все от души. Долго позднее танкисты напоминали мне о лаптях, как только бывала свободная от боёв минутка. Молоко разделили по кружкам и котелкам и с большим аппетитом съели с мамалыгой, которую выдавали нам вместо хлеба.
Продолжение следует. Далее часть 10.

MAXX

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Выход на госграницу с Румынией. Февраль-май 1944 года. Часть 10.
С гор сползал или туман, или просто наступали сумерки, когда прозвучала команда «По машинам!». Занял свои места и мой экипаж. Я стоял на сиденье и смотрел поверх люка командирской башенки на сигналы командира роты. ПО его сигналам, танки выходили из укрытий на дорогу и, выдерживая интервалы, двинулись вперёд по горной дороге, объезжая село справа. Колонна танков двигалась около полутора-двух часов и, достигнув небольшой лесной массив, остановилась. Откуда-то с горы стреляли пушки противника, но снаряды пролетали дальше, не причиняя нам вреда. Танки на огонь противника не отвечали, зато замаскированные в стороне от дороги метрах в двухстах артиллерийские орудия вели по противнику интенсивный огонь. Здесь, в лесочке, мы провели ночь, а утром танки двинулись вперёд. Ночью пехотные части теснили немцев, и нам пришлось догонять пехоту. Так танкисты бригады, с небольшими боями, продвигались по территории Румынии, в предгорьях Карпат. Почему-то противник не оказывал нам упорного сопротивления, как ранее на других участках фронта, или просто танкисты, находясь как бы во втором эшелоне, наступая за горно-стрелковой частью, избегали частого соприкосновения с противником. Горные стрелки гнали немцев вглубь Румынии. 10-12 мая я обратился к командиру батальона с просьбой взять из резерва в свой экипаж заряжающего, сержанта Иванова Бориса. Комбат разрешил мне. И опять мы с Борисом стали в одном экипаже. Я полюбил этого смелого, находчивого танкиста и верного друга. Он, как охотник с Амура, хорошо ориентировался в лесистой и гористой местности. Экипаж у меня собрался надёжный и дружный. 
В пределах Румынии солдатам и офицерам части вместо русской махорки стали выдавать табак – прессованные листья. Он был нежнее махорки, с приятным запахом, но для курящих был очень слаб, и все солдаты старались найти у друзей, хоть на закрутку, нашей моршанской махорки. Нам, офицерам. Стали аккуратно выдавать дополнительный паёк (ДП), это пачка 400 г сливочного масла, печенье или галеты, сахар и папиросы или сигареты румынские. Однажды меня позвали к старшине – получить ДП. Борис, услышав это, сказал: «Командир, не бери сигарет, возьми вместо них шоколад». Я посмотрел на него и на других танкистов, но никто не сказал против предложения Бориса. Очевидно, они обговорили это заранее. Я только спросил: «А что курить будем?». Ребята ответили: «Найдём». Так я и сделал. Получив ДП и, вместо сигарет – американский шоколад-плитку, я принёс и передал водителю всё. Ребята решили тут же попробовать шоколад. Борис разделил плитку на 5 частей и раздал членам экипажа. Шоколад, попав в рот, быстро растаял. Недельная норма курева была проглочена за минуты. Ребята съели шоколад, замолчали на время и разошлись по своим местам. Примерно через полчаса, водитель, обращаясь к Борису, сказал: «Эх, покурить бы сейчас!». Все сразу засмеялись, наверное, каждый давно уже думал об этом, но сказать стеснялись. Борис, не ответив ничего, встал, вылез из танка и ушёл к другому экипажу, а вскоре вернулся и принёс пачку сигарет. Все закурили, но сигареты были слабые, и кто-то вспомнил, как хороша русская махорка. Закончив курить, Борис сказал мне: «Командир, извини нас, так захотелось сладкого. Ведь последний раз я шоколадку ел в 1941 году в Сталинграде. Впредь не слушай нас. Берём только папиросы». 
Май месяц в Румынии был тёплый. Горная природа зачаровывала нас своей красотой. Все горы и долины покрылись нежной зеленью, а в низинах пышно расцветали цветы. Радовались приходу лета и птицы. Только бы любоваться природой, заниматься землёй, а впереди – коварный враг, и нужно было добивать его. Были случаи, когда, любуясь красотой природы в горах, забываешься, что ты в танке, особенно, в минуты затишья, перестаёшь думать об опасности, а фашисты открывают огонь по тебе. После этого становишься ещё злее. 
Продолжение следует. Далее часть 11.