Бессмертный полк (Заволжье)

[MAXX]

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Впереди - Литва. Июль-сентябрь 1944 года. Часть 9.
Скажу вперёд, что высшая мера обоим – Павлюку-Морозу и Чистякову – была заменена, и, после совершения ими подвига в тылах у немцев, они были освобождены, восстановлены в прежних званиях, возвращены боевые награды и за подвиг награждены ещё – полковник Павлюк-Мороз – орденом Отечественной войны I степени, а Чистяков – орденом Отечественной войны II степени. Павлюк-Мороз вернулся в 29й танковый корпус и принял командование 32й танковой бригадой, а капитан Чистяков поступил учиться в академию.
В двадцатых числах августа 1944 г. 25я танковая бригада вместе с другими частями 29го танкового корпуса была передислоцирована в Латвию в район города Добеле и заняла оборону юго-западнее города на опушке леса с задачей не допустить к окружённым в Риге немецким войскам подкрепление, спешившее на помощь из Восточной Пруссии. Я в это время опять оказался в резерве батальона и без экипажа. Из Литвы ехал на броне танка как десантник. Когда танки подошли уже почти к месту назначения, то механик-водитель танка, на котором ехал я, сходу машину направил на территорию чудесного сада у хутора, чтобы укрыть танк в зелени. Может, ему не была видна красота и богатство сада-дендрария, а мы с брони видели. Я и другие танкисты вскочили со своих мест и закричали командиру танка, приказывая остановить танк, кто-то даже выхватил пистолет. Командир дал команду, и танк остановился, подмяв под гусеницы только кусты зелёного ограждения сада. Когда все спешились и вошли в этот прекрасный, ухоженный, полный плодов сад, удивлялись его красоте и разнообразию сортов плодовых и декоративных деревьев и кустарников. А какие прекрасные на вид и вкус плоды висели в саду! Все лакомились яблоками, грушами, сливами, но никто не сломал даже веточки с дерева. Хозяина сада и хутора мы так и не увидели, не запомнил я и название хутора. Скоро танки ушли с хутора, встали в засаду на опушке леса и подготовились к встрече подходивших со стороны Либавы (Лиепаи – прим. М.В.) немецких 6й танковой и 1й механизированных дивизий и 2й танковой бригады. Как и другие части и соединения 5й танковой армии, наша бригада вела жестокие бои с превосходящими силами противника и, несмотря на неукомплектованность танками, полностью выполнила поставленную боевую задачу, не пропустив в Ригу танки противника, при этом, уничтожив большое количество их и живой силы противника.
Обстановка была критической, все танкисты резерва, взяв стрелковое оружие, залегли на опушке леса и пытались лишить танки спешившей за ними немецкой пехоты, отбивая и уничтожая их огнём пулемётов и автоматов.
С 16 по 22 сентября в районе г. Добеле бригаде пришлось отражать ещё и атаки немецких войск, вырвавшихся их района Риги и с побережья Рижского взморья.
Около 5 октября 1944 года части и соединения 5й гвардейской танковой армии снова вернулись в Литву в район г. Шауляй. Танки шли своим ходом. Проезжая через город, мы на какое-то время остановились у костёла (это самое высокое здание в городе). В это время на площадь с одной из улиц выползли три неизвестных ранее танка, очень низкие, длинные и с пушкой 100 мм. Когда они остановились на площади, из танка вышли трое танкистов: майор-командир танка, капитан – механик-водитель и лейтенант. Оказалось, в танке они занимали свои места в полулежачем состоянии, а танк, как назвали они нам, экспериментальный «Щука».
Бригада, как и все части армии, пройдя Шауляй, вышли в сторону г. Куршенай, были рассредоточены в полосе 6й гвардейской и 43й армий и, после приведения материальной части и вооружения танков в боевой порядок после большого перехода, вместе с пехотными частями начали наступление в направлении на г. Тельшяй. 25я танковая бригада вошла в соприкосновение с войсками противника у г. Куршенай и нанесла ему ощутимые потери, заставив его отступать в сторону г. Тельшяй. Здесь в бою был тяжело ранен командир 2го танкового батальона майор Шведов А.В., которого эвакуировали в госпиталь. Новым командиром батальона был назначен майор Ермолаев. А бригадой командовал гв. полковник Станиславский. Наступление танковых и пехотных частей здесь стали поддерживать с воздуха наши штурмовики «Илы».
Окончание следует. Далее - часть 10.

[MAXX]

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 32-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Впереди - Литва. Июль-сентябрь 1944 года. Часть 10.
Когда освободили г. Куршенай, и танки сосредоточились за городом, натолкнувшись на сильный узел сопротивления противника, в бригаде появился лётчик в звании старшего лейтенанта – представитель воинской штурмовой части, присланный в бригаду для связи и корректирования действий авиации в период наступления. Утром 7 октября командирам объявили приказ о наступлении на г. Тельшяй, где значилось время начала артподготовки по обороне противника, время переноса огня артиллерии вглубь обороны, время обработки тылов противника авиацией и начала атаки танковых подразделений. После мощной артподготовки, танки, а за ними и пехотные части атаковали оборону противника. Немцы не смогли сдержать наш сильный натиск и стали отступать. Не давая немцам опомниться, танкисты преследовали их по пятам, не давая возможности закрепиться на запасных оборонительных рубежах, быстро продвигались вперёд. И вдруг в небе, с востока, появились советские «Илы», развернулись над нами и пошли в пике, и даже сбросили несколько бомб, повредив два наших танка и убив несколько человек – автоматчиков-десантников. Их представитель, старший лейтенант, ехавший на соседнем танке на броне, по рации, сначала шифром, а потом уж открытыми словами с применением нелитературных выражений орал на лётчиков-штурмовиков, чтобы прекратили бомбить своих, а летели вперёд. Очевидно, он не ожидал, что лётчики не узнают свои танки, начал связь с ними, не предупредив, что танки ушли вперёд с опережением времени. А лётчики, получив приказ бомбить в районе хуторов противника, выполнили его. Хорошо, что лётчики, получив сигнал с земли, поняли и прекратили пикировать, пролетев вперёд километра три-четыре, сбросили бомбы и отстреляли ракетами по скоплениям немецких войск. Удар авиации по тылам немцев был удачным и помог танкистам, не встретившим сильного сопротивления немцев, ворваться в г. Тельшяй, освободить город и продолжить наступление в направлении г. Плунгяны (Плунге – прим. М.В.). На следующее утро, рано, танки ворвались в Плунгяны, где немцы не ожидали нас, застали их врасплох, многих уничтожили, а другие сдались в плен. Одного генерала танкисты пленили прямо в постели в нательном белье. Спал он с русской красавицей из-под Смоленска. Солдаты наши устроили ей самосуд, казнили её, эту продажную шлюху, одетую в шелка, увешанную золотыми безделушками.
Днём, продвинувшись вперёд ещё в направлении города Мемель (Клайпеда – прим. М.В.) с целью его захвата, танкисты взяли в плен нескольких немцев, среди них был унтер-офицер. Он дал показания, что город и порт в Мемеле подготовлены к взрыву, как только в город войдут советские войска. Очевидно, об этом командование сообщило наверх, в штабы корпуса и армии. Наступление было приостановлено в 18 километрах от г. Мемель.
Получив новый приказ, танковая бригада повернула на северо-запад и 9 октября овладела городом Кретинга. В этот день в бригаде появился политработник корпуса, который сообщил танкистам приказ командования армии: «Частями 29го танкового корпуса 10 октября выйти к берегу Балтийского моря и отрезать от Восточной Пруссии Прибалтийскую (Либавскую) группировку войск». От имени члена Военного совета армии генерала Гришина сказано: «Кто первый выйдет на берег Балтийского моря и наберёт во фляжку морской воды – будет Герой Советского Союза!». Танкисты и так рвались вперёд, а после объявления приказа ещё больше воодушевились. Наступая только дорогами, не задерживаясь на мелких очагах сопротивления, устремились быстрее к берегу моря. Первым к берегу моря подошёл 1й танковый батальон, которым стал командовать капитан Николай Решетников, красивый, стройный офицер. 
 
Ему танкисты и доверили набрать фляжку морской воды и с нарочным отправить в штаб 29го танкового корпуса, сообщив по рации о выполнении боевого задания. К вечеру 10 октября все танки бригады вошли в город Палангу, который ещё с раннего утра оставили немцы под натиском трёх танков 1го танкового батальона под командованием ст. лейтенанта Шабалина Бориса Сергеевича – командира разведгруппы батальона.
Так завершилась операция по окружению немецких войск в Прибалтике, отрезав войска по суше от Восточной Пруссии. В Паланге захвачено много трофеев и боевой техники. Подошедшие вскоре вслед за танками пехотные и артиллерийские части начали наступление по берегу моря на север от Паланги, а наши части отбивали контратаки немцев с юга со стороны Мемеля.
За блестяще проведённую операцию выхода к берегу Балтийского моря и овладением г. Паланга, проявленные при этом мужество и героизм в боях, командиру 1го танкового батальона капитану Решетникову Н.М., командиру разведгруппы 1го танкового батальона ст. лейтенанту Шабалину Б.С. и командиру танковой роты 2го танкового батальона ст. лейтенанту Парфёнову А.Г. было присвоено звание «Герой Советского Союза», а многие танкисты награждены орденами и медалями. Во второй половине октября 1944 года, наша 25я танковая бригада была отведена с передовой в район железнодорожной станции Радвилишкис, куда подошёл эшелон с танками из Днепропетровска. 
1990 г.
Стиль автора сохранен.
Рукопись Михаила Ивановича Елисеева любезно предоставлена для оцифровки Музеем истории и трудовой славы Заволжского моторного завода. Благодарю за помощь в подборе материалов директора музея Надежду Михайловну Артемьеву.

Следующая глава планируется к публикации в октябре.

[MAXX]

По понятным причинам, сроки несколько сдвинулись. Чтобы не оставить начатое незавершённым, буду стараться навёрстывать.

Начинаю публикацию новой, седьмой, главы воспоминаний командира среднего танка 25-й танковой бригады Елисеева Михаила Ивановича. Выкладывать буду по мере готовности частей, без пристальной вычитки, сорри за возможные опечатки.

#Бессмертныйполк (https://vk.com/feed?section=search&q=%23%D0%91%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B9%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BA) #ДеньПобеды (https://vk.com/feed?section=search&q=%23%D0%94%D0%B5%D0%BD%D1%8C%D0%9F%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D1%8B) #МойПолк (https://vk.com/feed?section=search&q=%23%D0%9C%D0%BE%D0%B9%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D0%BA)
Из воспоминаний командира среднего танка 25-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Наступление на ст. Вайнёде (Латвия). Октябрь-ноябрь 1944 года. Часть 1.
На пополнение 25-й танковой бригады в конце октября 1944 года из г. Днепропетровска прибыли танки. Я в это время находился в резерве 2-го танкового батальона. Командир батальона вызвал меня в штаб и приказал принять один из танков, сказал, что предстоит тяжёлый бой. Поэтому он хотел, чтобы «старики» - опытные командиры танков и взводов – пошли с ним на выполнение задания командования – начать расчленение прибалтийской группировки немецких войск, наступать в направлении ст. Вайнёде – Либава. Я, вместе с В.Булкиным и Валей Чугуновым, приехал на автомашине на ж/д станцию, чтобы принять танк. Осмотрев машину снаружи, я влез в боевое отделение, проверил приборы и пушку в танке, посмотрел, как уложен боекомплект. В башне я обнаружил свёрток в бумаге. Когда развернул его, увидел кисет для махорки, красиво вышитый, и вложенное в него письмо. Написали его девушки – сборщицы танков завода имени Петровского из Днепропетровска. Одна из них была комсоргом цеха. Девушки давали в письме наказ на их танке сильнее бить фашистов и желали, чтобы я и мои друзья остались живыми. Девушки предлагали свою дружбу и написали адрес. С одной из девчат – Катей Тимченко (Екатериной Васильевной, проживающей по адресу: г. Днепропетровск, ст. Нижнеднепровск, пос. Клочко, ул. Севастопольская, дом 13) я вёл переписку до 1945 года. Душевные письма писала мне и Лариса (фамилию забыл). В её честь после войны я назвал свою дочь её именем - Лариса.
Танки своим ходом мы пригнали в расположение батальона. Из членов экипажа помню стрелка-радиста Сашу Каретникова. Фамилии других забыл. Батальон и бригада готовились к предстоящим боям. Стало известно, что за выход к Балтийскому морю в районе г. Паланга и овладение городом, что полностью завершило окружение прибалтийской (либавской) группировки немецких войск, отрезав их по суше от Восточной Пруссии, большая группа танкистов бригады представлена к наградам, а командир танкового батальона капитан Николай Решетников, командир роты 2-го танкового батальона ст. лейтенант Шабалин Борис и командир взвода 2-го танкового батальона Парфёнов А. представлены к присвоению званий «Герой Советского Союза».
Танки бригады ночью подошли к лесу и рассредоточились в редколесье. Вечером 20 октября из отпуска вернулся мой боевой товарищ, уничтоживший в одном бою 18 танков и бронемашин немцев и, после вывода танка из укрытия на дорогу, подорвавшийся на противотанковой мине и оглушённый, которому за совершённый подвиг, по ходатайству врачей, командование предоставило отпуск на родину (Орловскую или Курскую область). Встретили мы его по-фронтовому. Он уже неплохо слышал. Рассказал, что в живых у него были отец и сестра, остальных членов семьи уничтожили фашисты. Мы же ему сказали, что завтра идём в бой. Старший лейтенант побежал к комбату и попросился пойти в бой с нами. Командир разрешил ему занять место командира взвода, заменив более молодого командира. Мы были очень рады, хотя и очень жалели его, не отдохнувшего с дороги. Вечером командир батальона вывел всех командиров танков на опушку леса для рекогносцировки местности, разъяснил, как будем атаковать немцев. Прямо перед нами была высотка, на которой стояла немецкая артиллерия, по склону к нам виднелись немецкие окопы. Недалеко от опушки виднелись и наши небольшие окопчики. Что было за высоткой, мы не видели.
Командование 29-го танкового корпуса поставило задачу перед бригадой – до праздников Великого Октября овладеть железнодорожной станцией Вайнёде (Латвия). От исходных позиций до станции было более 30 км.
Утром 2 ноября танки заняли позиции для атаки. Моросил дождь, но видимость была сравнительно неплохая. Шли в бой и мои фронтовые друзья – командиры танков Т-34 Ваня Булкин, Валентин Чугунов и Вася Голиков, с которыми мы прошли путь от Корсунь-Шевченковской группировки до Румынии, затем освобождали Смоленскую область, Белоруссию, Литву и Латвию.
Продолжение следует. Далее – часть 2.

[MAXX]

#Бессмертныйполк  #ДеньПобеды #МойПолк

Из воспоминаний командира среднего танка 25-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.

Наступление на ст. Вайнёде (Латвия). Октябрь-ноябрь 1944 года. Часть 2.

Наскоро покушав, танкисты приготовились к атаке. Наша артиллерия начала обрабатывать немецкие позиции. Загудели танковые моторы, и вот уже мой друг, ломая осины, ведёт в атаку свой танк. Тронулись и другие танки, на ходу, ещё в мелколесье выстраиваясь в боевой порядок. Танк командира взвода, вырвавшись на поле, мчался на большой скорости на ближайшую высотку, стреляя на ходу. Немцы с высоты открыли ураганный артиллерийский огонь по нашим танкам. Машина командира взвода прошла не более ста метров и остановилась, охваченная пламенем. Когда мой танк подошёл к горящей машине, в люке командирской башенки поднялся командир. Вся одежда и волосы на нём горели. К танку подбегали солдаты. Я, усилив огонь по высоте и увеличив скорость танка, устремился на высоту. Справа и слева шли мои боевые друзья. Немцы, не сдержав нашего натиска, побросав орудия, бросились наутёк, но их настигали пули автоматчиков с наших танков. Вот и, наконец, высота в наших руках!

С высоты нам открылась интересная панорама поля боя. Слева из населённого пункта, развернувшись, шла лавина наших лёгких танков Т-70. Справа, в двух километрах, из другого леса вышли наши Т-34 другой части. Мы оказались в середине наступающих, но несколько сзади. Резко выдвинулись вперёд лёгкие танки Т-70. Немцы открыли по ним огонь, и больно было смотреть, как они загорались один за другим. Ведя непрерывный огонь, по немецким батареям, мы спешили на помощь лёгким танкам, пытаясь своей сильной бронёй защитить их. В какой-то степени это нам удалось. Увидев нас, танкисты Т-70 осмелели и, ворвавшись в расположение немецких артбатарей и пехоты, давили всё живое. Немцы, бросив оборонительные сооружения второй линии, побежали, оставив на поле боя много трофеев и трупов. К вечеру, наши танки продвинулись вперёд более чем на 18 км. Впереди была небольшая речка, а за рекой, на высоком берегу, богатое поместье. Из поместья немцы вели сильный артогонь по танкам. Нужно было сходу, не дав опомниться немцам, ворваться в это местечко. Несколько танков, замаскировавшись в кустах ивняка, вели огонь по местечку, а мы, перейдя вброд речку, по единственной дороге поднимались в гору, в это местечко. Немцы, видя, что их настигают наши танки, побросав миномёты, оставили местечко и закрепились на близлежащих хуторах. Мы же, утомлённые непрерывными боями и за весь день не видевшие кухни, ворвались в местечко, замаскировали танки в кирпичном сарае и в саду. Наши автоматчики заняли оборону впереди трёхэтажного каменного дома, на окраине сада и у каменных построек. Мы же пошли искать, что поесть. Поместье состояло из трёхэтажного большого кирпичного жилого дома, очень большого скотного двора из красного кирпича, мелких кирпичных построек и хорошего старого сада. К сожалению, покушать ничего не нашли, зато мой башнёр в подвальном помещении нашёл бочку яблочного вина и налил немного в ведро, вылез и замаскировал лаз в подвал. Ночью к нам подошли пехотинцы, артиллеристы и наши танки, остававшиеся на том берегу. Немцы, очевидно, узнав, что в местечко подошла пехота, под утро начали сильный обстрел из миномётов и орудий. Утром, 3 ноября 1944 года, мы увидели в саду и во дворе много воронок и, конечно, трупов наших солдат. Немцы любой ценой пытались отбить местечко, несколько раз поднимались в атаку, но наша пехота и огонь из танков, орудий и пулемётов заставили их отступить. Около 4-х часов дня командир батальона мне приказа провести разведку боем. Выгнав танк из укрытия, мы встали между домом и сараем, осмотрели местность, куда нам нужно было идти. На поле были заметны окопы, в 1,5 км от нас. Перед нами было поле, которое кончалось дорогой, километрах в двух от поместья. Дорога из поместья почти перпендикулярно вливалась в ту дорогу за полем. Обе стороны дороги были обсажены уже старыми деревьями. За дорогой были видны каменные постройки и сараи, слева на высотке, в двух-трёх километрах – хутор с садом на высотке. Метрах в 800 я увидел траншеи немецкой пехоты. Нам нужно было уточнить, где у немцев установлены артиллерийские батареи и другие огневые точки. Осмотрев местность, я принял решение двигаться левее дороги, метрах в двухстах, параллельно которой мы и вышли из поместья. Мы двигались в сторону хутора за дорогой, обсаженной деревьями. Сначала двигались как решили, но вскоре увидали, что из одиночных окопов немцы стали подниматься и побежали к траншеям. Я приказал механику повернуть танк в сторону видневшихся траншей и ехать по окопам, стреляя из всех видов оружия по траншеям. Я направил танк на окопы, стреляя на ходу по ним. Немцы стали выскакивать из окопов, попадая под огонь пулемёта стрелка-радиста. Поравнявшись с окопами и видя, как паникуют немцы, механик-водитель направил танк по окопам, рывками бросая танк из стороны в сторону, заваливая немцев в окопах, давя их гусеницами, уничтожая огнём пушки и пулемёта. Мы так увлеклись уничтожением пехоты, что не сразу заметили, что по нам стреляют. Рядом с танком упал снаряд, затем другой. Я поднялся над люком, осмотрелся. Слева, из сада хутора, метрах в 500 от нас, била по нам пушка, видно её было по выстрелам. Я крикнул командиру орудия: «Петя! Слева – пушка!». Развернув пушку, Петя вторым выстрелом заставил замолчать немцев, и вскоре в том месте горело. Как позже выяснилось, это был немецкий танк «Пантера». Мы приближались к дороге, когда из-за кирпичного сарая показалась пушка с пламегасителем. Я предупредил Петю. Он быстро поймал на прицел пушку и выстрелил. Половина пушки отвалилась, и мы увидели, что из-за сарая вывалилась самоходная установка «Фердинанд». Как хорошо, что мы вывели её из строя раньше, чем она «плюнула» в нас! Но, почти тут же, по броне ударил снаряд, затем другой. Выглянув из люка, я увидел справа за посадкой три «тигра», которые вели огонь по нашей Т-34. Я скомандовал механику: «Назад!». Развернувшись на 180 градусов, танк на большой скорости помчался в местечко. Там меня ждало командование части и мои друзья. Я хотел доложить, но комбриг пожал мою руку, поблагодарил и сказал: «Молодцы! Всё видел своими глазами». Я сказал, что на высотке мы зажгли «Пантеру».

Продолжение следует. Далее – часть 3.

[MAXX]

#Бессмертныйполк  #ДеньПобеды #МойПолк

Из воспоминаний командира среднего танка 25-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.

Наступление на ст. Вайнёде (Латвия). Октябрь-ноябрь 1944 года. Часть 3.

Немцы успели подтянуть к местечку танки и самоходные установки, и к ночи перешли в атаку снова. Наша пехота, часов в 11 ночи, истратив весь боекомплект, начала отходить с поля в местечко. Увидев, что пехота отступает, я вылез из танка, стоявшего в створе жилого дома и кирпичного сарая, остановил солдат, а, узнав от офицера пехотинцев, что у них нет патронов и гранат, мы отдали весь свой запас патронов для автомата ППШ, винтовочные и все гранаты Ф-1. Солдаты, разобрав боеприпасы, вернулись в свои окопы.
Немецкие танки к утру начали двигаться к зданиям местечка, но, чуть раньше, в местечко подошли и встали в саду за сараем, справа от меня метрах в двухстах, наши танки «ИС» – 3 единицы. Немцы, очевидно, увидели наши «ИСы» и открыли по ним огонь из «тигров». Но почему-то наши танкисты «ИС» долго не отвечали. Так мне показалось. Болванки рикошетом от «ИС» уходили в небо. Я уже дал команду механику-водителю развернуть Т-34 навстречу «тиграм». Но вот начала двигаться пушка «ИС» и прозвучал выстрел. Один «тигр» закрутился на месте и вспыхнул, другие развернулись и пошли наутёк. Так, хорошо для меня, закончилась эта ночь. Часов в 10 утра всех оставшихся в живых командиров танков собрал комбриг и поставил задачу овладеть хутором на высотке (где мы подожгли «пантеру»), ибо из-за этой высотки беспрерывно били немецкие миномёты, не давая возможности подняться нашей пехоте и артиллеристам. Набралось нас 7 танков Т-34, 4 самоходки и 2 танка «ИС». Начинало темнеть, когда мы вышли из укрытий. Мой танк шёл на высотку первым, за мной шли остальные танки и самоходки. Но немцы открыли по нам мощный артиллерийский огонь и отсекли шедшие за мной танки и самоходки. Они были вынуждены повернуть обратно в сад, в укрытия. Мой танк продолжал двигаться, и в поле я оказался один. Подъезжая к хутору, мы увидели, как возле сада из окопов поднялись солдаты и побежали к нашему танку. Все они были в немецких плащ-палатках, и я принял их за немцев. Шёл мелкий дождь. Развернув пушку в их сторону, я увидел, что они машут нам руками, а потом различил и звёздочки из-под капюшона. К танку подбежал лейтенант-пехотинец и крикнул: «Командир, берегись – «тигр»!». Выглянув из люка, я увидел метрах в 200 от нас за деревьями идущий по дороге «тигр». Он, очевидно, тоже заметил нас. Первым же снарядом мы зажгли его и подъехали к дому на высотке, чтобы укрыться за ним. Там мы увидели немецкие миномёты. Немцы, увидев нас, побросали миномёты и побежали к речке. Мы встали в саду, замаскировавшись недалеко от сгоревшей «пантеры». Подошли к нам и пехотинцы. Их было всего 18 человек. Столько осталось от пехотного полка. Нос ними я чувствовал себя хорошо. Они сразу организовали наше охранение. К ночи, переговорив с лейтенантом пехоты, мы решили спуститься к речке, к кустам. Танк на малом ходу подошёл в кусты ивняка и остановился. Пехотинцы шли рядом. Хотелось есть. Посоветовавшись с пехотой, мы решили: двоим – одному танкисту и одному пехотинцу пойти в ближайший хутор на территории немцев и добыть что-нибудь съедобное. Остальные должны поддержать их огнём, на случай, если немцы начнут их обстреливать. Двое ушли в ночь. Скоро их стало не видно. Не возвращались они долго. Мы уже начали беспокоиться, но стрельбы не было. И вот возле речки появились двое. Они пришли с ведром, в котором была сваренная ими в подвале хутора курица. Как же мы были рады супу! Ели, а, вернее, пили с удовольствием. Голод мы немного погасили. Было тихо. Немцы нас не тревожили. Изредка в небе зависала немецкая ракета, освещая местность. Ночью к нашему танку пришёл посыльный от командира батальона и передал приказ – экипажу вернуться в местечко Лензельда (вероятно, имеется в виду усадьба Лиэлдзелда – прим. М.В.) Жаль было бросать пехоту, мы уже сдружились с ними. Но приказ есть приказ. Завели мотор, и на малом газу двинулись в местечко. Вернувшись в местечко, я доложил командиру обстановку. Уточнив детали, командир отпустил меня, пожелав «спокойной ночи». Но спать ещё было некогда. Меня на улице встречали мои друзья – Валя Чугунов и Ваня Булкин. Они пригласили меня в одну из комнат дома, и мы там немного поговорили. Валька Чугунов ещё спел песню нам на ночь грядущую – любимую песенку «Нина-Ниночка»...фронтовая душевная песня. Когда я вернулся к танку, ребята ждали меня, накормили и заняли свои места. Ночью мне не спалось. Под утро я услышал шум танковых моторов, там, за дорогой, где остались пехотинцы. Это был гул двигателей «тигров». Я вышел из танка и сбегал в штаб, доложил начальнику штаба свои подозрения, что немцы сосредотачивают танки. Начальник штаба со мной согласился и велел мне идти отдыхать. Утро и день были спокойными. Немцы стреляли редко, да и то неудачно. В местечко подошли ещё несколько Т-34.
Окончание следует. Далее – часть 4.

[MAXX]

#Бессмертныйполк #ДеньПобеды #МойПолк
Из воспоминаний командира среднего танка 25-й танковой бригады лейтенанта Михаила Ивановича Елисеева.
Наступление на ст. Вайнёде (Латвия). Октябрь-ноябрь 1944 года. Часть 4.
Вечером 5 ноября нам было приказано наступать и до рассвета овладеть железнодорожной станцией Вайнёде. Выйдя из местечка и не имея препятствий, не встретив сопротивления немцев, танки по дороге маршем стали двигаться в сторону станции. Мой экипаж шёл во главе колонны. Замыкали колонну танки «ИС».
Никакой видимой для нас подготовки к наступлению не было заметно. Приказ передали через командиров взводов. Очевидно, план наступления держался в секрете. В наступлении должны были участвовать танки 25 танковой бригады 9 или 11 штук, около 5 СУ-76 и два тяжёлых танка «ИС» с автоматчиками из стрелкового батальона. Кто должен был закрепить успех нашего наступления, нам не было известно. Артподготовки не было. Прошли по дороге около 4-х километров. Я стоял над люком и вслушивался в темноту. Было тихо. Но мне чудилось движение в кустах справа по ходу. Я приказал обстреливать из обоих пулемётов придорожные кусты. Но внезапно заглох мотор у моего танка. Колонна остановилась, ибо обойти мой танк было нельзя. Мешали старые деревья, которыми была обсажена дорога. Собрались механики-водители других машин, техники, пытаясь найти причину, но мотор не заводился ни стартёром, ни сжатым воздухом. Тогда мой танк зацепили тросом и потащили назад. Механик прижал его к правой стороне дороги, освободив её часть. Нас обошли три танка, последний из трёх зацепил наш танк тросом и потянул вперёд. Мотор завёлся, и вся колонна двинулась вперёд. Мы шли в колонне четвёртыми. Идущие впереди танки перестали обстреливать кусты. Никто не стрелял и по нам. Даже не верилось, что всё так легко обойдётся. Вот и широкое шоссе, идущее на станцию, в которое перпендикулярно упиралась наша дорога. До станции оставалось 5-6 километров. Повернув направо, танки замедлили ход, поджидая отставших.В это время ракета осветила местность - метрах в ста от развилки виднелся богатый хутор с садом. Орудийный залп немцев был неожиданным и мощным. Горели два танка, стоявшие впереди меня, и три самоходных орудия сзади. Раздумывать было некогда, нужно было выйти из зоны обстрела. Развернув танк, я таранил деревья, вышел с дороги на поле и открыл огонь по хутору, стоявшему недалеко от дороги. Из-за построек хутора немцы вели огонь по нашим танкам и по спешившимся автоматчикам. Вскоре к танку подбежали комбат и те, кто остались живы из других танков. Немецкие пушки замолчали, наши автоматчики потеснили немецкую пехоту. Но потери наши были велики. В боевом состоянии остались два танка Т-34, два танка «ИС» и одна самоходка. Ещё три танка Т-34, отставшие, вели огонь по кустам метрах в 400 от развилки. Из придорожных кустов стреляли немецкие автоматчики. Из одного горевшего танка Т-34 вылез механик-водитель, вся одежда на нём горела. Он бежал к моему танку. Приказав командиру орудия вести огонь по хутору, я выскочил из башни, побежал навстречу механику. Сняв на ходу свой меховичок, накрыл им механика, загасив пламя, а, когда подтащил его к танку, там уже было всё занято. Подбежали солдаты, и мы его подняли на броню, на жалюзийную решётку. Командир батальона занял моё место в башне и связался с комбригом, доложил обстановку. Было приказано возвращаться оставшимся танкам и самоходкам вместе с автоматчиками в местечко. Передав команду автоматчикам и танкистам, комбат приказал двигаться. Я занял место над люком механика и дал команду «вперёд», направляя танк полем. За нами двигались и другие танки, отстреливаясь. Из придорожных кустов стреляли немецкие автоматчики, наши отвечали огнём. От развилки мы отъехали более километра, как я почувствовал, что левая и правая нога онемели. Но я продолжал руководить движением. В местечке танкисты сняли меня с танка, а ст. лейтенант Могилевский Миша, разрезав голенища сапог, снял их, и. обработав раны, перевязал их, сказав: «Ничего страшного нет. Кости не задеты. Буду лечить в санвзводе». Чуть позже мы узнали, что 5-я гв. танковая армия с 5 ноября 1944 года с передовой снимается вместе со всеми частями и отводится в тыл на доукомплектование, в район станции Радвилишкис. Как двигались мы из Лиэлдзелды, не помню, очевидно, давали знать о себе раны. Только после пребывания в медсанбате танкового корпуса, в декабре, раны стали заживать.
1990 г.
Стиль автора сохранен.
Рукопись Михаила Ивановича Елисеева любезно предоставлена для оцифровки Музеем истории и трудовой славы Заволжского моторного завода. Благодарю за помощь в подборе материалов директора музея Надежду Михайловну Артемьеву.

[MAXX]

Пока больше рукописей нет. Остались только ранее опубликованные в Моторе воспоминания о том, что случилось намного позже описываемых событий - встречи с друзьями, поездки по местам боёв и т.п. Именно сейчас читать и оцифровывать это нет моральных сил. Ибо многие из описанных событий происходили аккурат в тех местах, за которые вновь идут бои, и, конечно, не сохранились традиции пионерских отрядов и дружин, жителей тех мест, которые чтут память павших,  ухаживают за местами захоронений воинов, защищавших их землю от  фашистской нечисти.
Ощущение предательства нами памяти погибших   очень сильное .

[sergofan]

Спасибо, МАХХ. Довёл-таки до завершения, достойное времени дело.